Света хватало, да его и требуется-то не много, если идешь по плоской равнине к стене гор. Мерно хрустел под ногами песок.

– Я тут подумал, – начал Ньют.

– О чем? – Собственно, мысли Ньюта были Томасу неинтересны. Он лишь обрадовался, что есть с кем поболтать и отвлечься.

– ПОРОК ради тебя нарушил собственные хреновы правила.

– Как так?

– Они говорили: правил нет. Дали кучу времени, чтобы доплестись до чертова убежища, и все. Никаких правил. Люди мрут направо и налево, а они вдруг спускаются с небес на летучем кошмарище и спасают твою задницу. Бред какой-то. – Ньют помолчал. – Я не жалуюсь. Хорошо, что ты жив и все такое.

– Н-да, спасибки тебе. – Ньют рассуждал правильно, но Томас слишком утомился и не хотел думать о странностях в ходе эксперимента.

– Еще эти знаки по городу. Есть над чем покумекать.

Томас посмотрел на Ньюта – в темноте его лица было почти не разглядеть.

– Ревнуешь, что ли? – попытался он отшутиться. Забыть бы и не думать о знаках, да куда там…

Ньют рассмеялся.

– Нет, шанк. Просто страсть как знать хотца, в чем дело. Что с нами происходит?

– Ты прав. – Томас кивнул, на все сто согласный с другом. – Врачиха говорила, типа только немногие из нас – достойные Кандидаты. Типа я лучший, и мне нельзя погибать от чего-то, чего они не предвидели. Сам в непонятках. Стопудово, дело в реакциях, получаемых с территории обреченных.

С минуту они прошагали молча.

– А, хватит мозги сушить, – сдался Ньют. – Чему быть, того не миновать.

Томас чуть не рассказал о предупреждении Терезы, но почему-то решил не раскрываться. Подумал: так правильней.

Он продолжал молчать, и Ньют наконец ушел в сторону, оставив Томаса одного.

Через пару часов состоялся иной разговор – с Минхо. Слова текли потоком с обеих сторон, однако в итоге ничего важного сказано не было. Друзья убивали время, мусоля вопросы, что вертелись у них в головах.

Ноги побаливали; Томас терпел. Горы становились все ближе. Воздух заметно похолодал, даруя долгожданный отдых от дневного зноя. Бренда так и не заговорила.

Глэйдеры продолжали идти.

Когда на востоке забрезжили первые лучики рассвета, окрасив небо в темно-синее, и звезды начали понемногу гаснуть, Томас наконец набрался храбрости подойти к Бренде и заговорить с ней. На склонах гор уже виднелись сухие деревца и россыпь битого камня. У подножия гряды глэйдеры окажутся, когда солнце взойдет над горизонтом.

– Эй, – сказал Томас. – Как ноги? Не устали?

– Нет, – сдержанно произнесла Бренда, после чего поспешила добавить, компенсируя сухость предыдущего ответа: – Сам как? Плечо зажило?

– Сам не верю, почти не болит.

– Это хорошо.

– Ага. – Томас подумал, что бы еще такого сказать. – Ну, я, это… мне жаль, столько всего произошло непонятного. И… прости за то, что я наговорил. В голове каша, бардак полный.

Взгляд Бренды смягчился.

– Ладно тебе, Томас. Уж извиняться ты совсем не обязан. – Она посмотрела вперед. – Просто мы разные, и у тебя есть девушка. А я к тебе с поцелуями, дура, полезла.

– Ну не то чтобы у меня есть девушка… – Томас моментально пожалел о сказанном. Он сам не понял, откуда взялись эти слова.

Бренда раздраженно фыркнула.

– Не тупи. И не оскорбляй меня. Если отказываешься от этого, – с издевательской улыбкой она окинула себя жестом с головы до пят, – то придумай уважительную причину.

Томас рассмеялся. Напряжение и неловкость как рукой сняло.

– Понял. Да ты все равно, поди, фигово целуешься.

Бренда ударила его кулачком по здоровой руке.

– Вот тут ты ошибаешься. Ой как ошибаешься, уж поверь.

Томас собрался ответить какой-нибудь безобидной глупостью и не успел – встал как вкопанный. Сзади на него налетел один из глэйдеров и чуть не сбил, однако Томас не шевельнулся. Он смотрел прямо перед собой, и сердце почти перестало биться.

Небо посветлело; до передней кромки гор оставалось всего несколько сот футов, а на полпути к ним, словно из ниоткуда, возникла девушка. Поднявшись с земли, она быстрым шагом направилась к глэйдерам.

В руках она несла нечто вроде копья: жуткий клинок на длинном древке.

Тереза.

Глава сорок четвертая

Томас не испытывал ни радости, ни удивления. Просто не знал, как реагировать. Да, он говорил с Терезой вчера и, увидев ее, слегка воспрял духом. Потом вспомнил предупреждение и обратил внимание на копье.

Вот глэйдеры заметили девушку и остановились поглазеть. Тереза шла с каменным лицом, готовая колоть и рубить всякого – пусть только дернется.

Томас шагнул ей навстречу, не совсем понимая, что собирается предпринять. Вдруг по обеим сторонам от Терезы возникли другие девушки. Еще двадцать их товарок зашли парням за спины.

У всех было оружие: ножи, ржавые мечи и зазубренные мачете. Кое у кого даже имелись луки, и в сторону глэйдеров уже смотрели наконечники стрел. Томас ощутил неприятный укол страха. Что бы там Тереза ни говорила об опасности, она ведь не даст причинить ему вреда?

Группа «В». Та, что должна убить Томаса, если верить татуировке. Вот и встретились.

Ход мыслей прервался, когда Тереза резко остановилась футах в тридцати от глэйдеров. Остановились, взяв юношей в кольцо, и ее компаньонки. Томас еще раз огляделся. Девушки были настроены решительно: смотрели на глэйдеров прищурившись, выставив оружие перед собой. Больше всего пугали луки – стоит лишь пикнуть, и одна из стрел вонзится самому дерзкому в грудь.

Тереза смотрела прямо на Томаса.

– Что за фигня, Тереза? – заговорил первым Минхо. – Тепло же ты встречаешь пропавших товарищей.

Услышав это имя, Бренда резко обернулась и посмотрела на Томаса – тот лишь коротко кивнул в ответ. При виде ее удивленного лица ему отчего-то стало грустно.

Над обеими группами сгустилась зловещая тишина. Солнце дюйм за дюймом ползло по небосводу к точке, откуда вскоре обрушит на их головы поток невыносимого жара.

Тереза приблизилась к Минхо и Ньюту на расстояние в десять футов.

– Тереза? – позвал Ньют. – Какого хрена…

– Тихо, – отрезала она. Не резко и не окриком. Спокойно и уверенно, отчего Томас испугался еще больше. – Это всех касается: начнете шуметь – полетят стрелы.

Перехватив поудобнее копье и поведя им из стороны в сторону, Тереза прошла мимо Ньюта и Минхо. Углубилась в толпу глэйдеров, будто разыскивая что-то. Встала перед Брендой. Ни одна из двух девушек не проронила ни слова, хотя воздух между ними словно наэлектризовался. Потом, все такая же грозная и холодная, Тереза пошла дальше.

Остановилась перед Томасом. Парень изо всех сил пытался убедить себя, что его Тереза никогда не ударит, однако верилось в это – при виде копья-то – с огромным трудом.

– Тереза, – не в силах сдержаться, прошептал Томас. Позабыв о копье, о жестком взгляде, он захотел прикоснуться к ней. Тут же вспомнился их поцелуй. И чувства, которые он разжег.

Тереза не шевельнулась, уставив на Томаса непроницаемый взгляд, в котором читался лишь гнев.

– Тереза, что…

– Тихо. – Тот же спокойный приказной тон. Совсем на нее не похоже.

– Но что…

Чуть отступив, Тереза врезала ему по щеке тупым концом копья. В черепе и в шее полыхнула боль; схватившись за лицо, Томас бухнулся на колени.

– Сказано тебе: тихо. – Взяв Томаса за грудки, Тереза вздернула его на ноги и вновь нацелила на него копье. – Твое имя Томас?

Томас уставился на Терезу широко раскрытыми глазами. Мир рушился. Пусть Тереза и предупреждала, пусть убедила, что ей можно верить.

– Сама знаешь, кто я…

На этот раз она вмазала еще круче, по уху. Схватившись за голову, Томас вскрикнул, но не упал.

– Сама знаешь, кто я! – завопил он.

– Знала, – одновременно мягким и полным отвращения голосом поправила его Тереза. – Спрашиваю последний раз: твое имя Томас?

– Да! Томас!

Кивнув и не опуская копья, метя Томасу в грудь, Тереза попятилась. Глэйдеры расступались, давая дорогу. Наконец девушка присоединилась к товаркам.